Учебный год 2023 г. / Великая реформа (стр. 104-110)-1

партийного начальства. О причинах несложно догадаться - к науке они имели мало отношения. Такова была эпоха. Но, как бы то ни было, ученые юридического факультета Московского университета, включая, разумеется, процессуалистов, подверглись в начале 1950-х годов форменному разгрому.

В архиве сохранился интересный документ, прекрасно передающий атмосферу, в которой приходилось работать, - "Справк а о научноисследовательской работе юридического факультета Московского университета по состоянию на 1 декабря 1952 года". Она подготовлена комиссией партийного комитета МГУ в составе "П.А. Зайончковского (председатель) *(957), профессора Г.Н. Анпилогова, профессора Т.Э. Ойзермана *(958), профессора В.А. Галкина, профессора Ф.Д. Кретова, к.ю.н. В.И. Менжинского *(959)", изучавшей научноисследовательскую деятельность юридического факультета Московского университета за период с 1949 г. по 1 декабря 1952 г. *(960) Комиссия пришла к неутешительным для факультета выводам, но иного и быть не могло, поскольку "серьезные недостатки в области развития юридической науки" отметил XIX съезд КПСС*(961). Стоит ли сомневаться, что комиссия была просто-напросто "обречена" повторить на конкретном уровне и в чуть более жесткой форме обвинения и оценки, прозвучавшие на уровне общем с высокой трибуны съезда? Этим были обусловлены выводы комиссии о "катастрофическом положении в области научноисследовательской работы" *(962) на юридическом факультете МГУ или пассаж о том, что "юридический факультет не готов выполнить указания съезда в области развития науки. Научно-исследовательская работа на юридическом факультете находится в крайне запущенном состоянии" *(963). В более конкретной плоскости комиссия отметила, что "совершенно неудовлетворительно обстоит дело с написанием истории юридического факультета Московского университета и развития науки права на отдельных его кафедрах"*(964).

Общая тональность "Справки о научно-исследовательской работе юридического факультета Московского университета по состоянию на 1 декабря 1952 года" ясна. Теперь приведем выдержки из этого обширного документа, где речь идет непосредственно о членах кафедры уголовного процесса. Отмечая, что "ведущие профессора юридического факультета за последние 5 лет по плану научной работы факультета не дали ни одной научной работы", авторы документа назвали ряд конкретных фамилий, в том числе фамилию профессора кафедры уголовного процесса М.В. Кожевникова *(965). Он вообще подвергся, пожалуй, наибольшей обструкции среди всех профессоров юридического факультета, поскольку в тот период возглавлял факультет. В начале "Справки" был раскритикован именно "декан юридического факультета профессор М.В. Кожевников"*(966). В конце документа ему брошено еще более жесткое обвинение: "Совершенно неблагополучно обстоит дело на юридическом факультете с научными кадрами. В течение более года фактически отсутствует декан факультета"*(967). В такой ситуации, к сожалению, закономерно решение комиссии, рекомендовавшей определенные меры по "улучшению" положения дел на факультете: "Поставить перед ректором Московского университета академиком И.Г. Петровским вопрос о безотлагательном назначении декана юридического факультета" (п. I)*(968).

Что касается заведующего кафедрой уголовного процесса профессора М.С. Строговича, то ему посчастливилось избежать персонального упоминания в тексте "Справки". Он был косвенно "задет" лишь в том месте документа, где сказано, что "из 10 заведующих кафедрами *(969) ни один по-настоящему не работает. Большинство заведующих кафедрами ведут работу по совместительству в других научных и учебных учреждениях" *(970). К М.С. Строговичу, одновременно работавшему в ИГП АН СССР и преподававшему в ВЮА, этот упрек имел непосредственное отношение. Однако, учитывая, что ряд заведующих кафедрами были обвинены, ни много ни мало, в "безответственном отношении к своим обязанностям"*(971), а М.С. Строгович в этот список не попал, можно смело утверждать - в определенной мере ему "повезло".

Жесткому идеологическому разбору подверглась научная деятельность преподавателей кафедры уголовного процесса. В орбите внимания партийной комиссии на свою беду оказались двое - все тот же М.В. Кожевников и Н.Н.

Полянский. Что же с научной точки зрения вменялось им в вину комиссией, большинство членов которой к юридической науке и практике не имели ни малейшего отношения?

Опровергая свой же ранее высказанный тезис о полном научном "бесплодии" ученых юридического факультета МГУ за пять истекших лет, комиссия отмечала, что факультетом "с 1945 по 1951 гг. выпущено шесть небольших по объему сборников ученых записок". Они, утверждалось в "Справке", "как правило, обращены в прошлое, посвящены вопросам истории права, рассматривают исторические вопросы вне связи с современными задачами юридической науки. Даже исторические работы, посвященные советскому периоду, как правило, не выходят за пределы простого эмпирического описания прошлого, без обобщения исторического опыта, без выводов применительно к современности. Таковы, например, три статьи М.В. Кожевникова, рассматривающие историю советской прокуратуры. Статьи эти дают обильный фактический материал, однако, отличаются описательностью, недостаточностью анализа, отсутствием теоретических выводов. Статьи эти не дают представления о великом превосходстве советской прокуратуры над соответствующими юридическими институтами капиталистического государства"*(972).

"Что касается теоретических статей, - продолжали авторы "Справки", - помещенных в ученых записках, то для них также характерна обращенность в прошлое, слабый интерес к основным вопросам социалистического права, отсутствие критики ошибочных взглядов, имевших место в советской литературе, и полное отсутствие боевой, острой критики буржуазных взглядов. <...> Эти же недостатки присущи статье Н. Полянского "Основные формы построения уголовного процесса", в которой не проведено коренного качественного отличия между советским и буржуазным уголовным судом и все внимание сосредоточено на общих для того и другого формальных особенностях. При этом имеет место и некоторая идеализация построения уголовного процесса в капиталистических странах. Так, например, автор утверждает, что "в состязательном процессе в государствах буржуазной демократии стороны состязаются в представлении доказательств и в аргументации, а суд оценивает доказательства по внутреннему

убеждению" (кн. 4, стр. 53). Тов. Полянскому следовало бы напомнить о том, как осуществляется в США суд над прогрессивными деятелями, неграми и, особенно, коммунистами. В другой своей статье "Роль социалистического правосудия в уголовном процессе" Н. Полянский становится на путь умаления значения социалистического правосознания, доказывая, что его роль тем меньше, чем более разработано законодательство. Так, например, он утверждает: "Роль социалистического правосознания в деле осуществления правосудия была до издания УПК РСФСР 1922 г. гораздо более широкой, чем после издания УПК, хотя и после этого времени ограниченная узкими рамками, она, как это показано ниже, не стала малозначительной" (кн. 4, стр. 154)"*(973).

Полвека спустя критика, которой подвергались ученые-процессуалисты юридического факультета МГУ, выглядит не просто курьезной - ее можно считать даже лестной. В столь непростую эпоху профессора кафедры уголовного процесса не изменили подлинной науке и не превратили свои изыскания в набор идеологических штампов, чего от них требовали. Собственно, этим и объясняются их неприятности в начале 1950-х годов, в наличии которых мы имели возможность убедиться.

Тот факт, что "Справка" партийной комиссии случайностью отнюдь не была, показывает исторический очерк о представителях науки уголовного процесса на юридическом факультете МГУ в послеоктябрьский период, написанный в связи с 200-летием университета еще одним видным советским процессуалистом - профессором M.Л. Шифманом, который также работал на кафедре уголовного процесса в начале и середине 1950-х годов. Моисей Львович Шифман *(974) вынужден был повторить в духе пресловутой "Справки" некоторые критические замечания идеологического порядка в адрес своих коллег по кафедре - М.В. Кожевникова, Н.Н. Полянского, а также М.С. Строговича *(975), но он, надо отдать ему должное, сделал это в значительно более корректной форме, не поскупившись и на похвалы, причем последних в его очерке много больше*(976).

Обструкция, учиненная в 1952 г. профессорско-преподавательскому составу юридического факультета МГУ в связи с якобы "катастрофическим" состоянием научно-исследовательской работы на факультете, имела как минимум одно важное позитивное последствие в истории юридического факультета: она ускорила воссоединение с МГУ Московского юридического института, что позволило юридическому факультету университета вновь стать крупнейшей структурой правового профиля в системе высшей школы в стране.

Необходимость и целесообразность слияния юридического факультета МГУ и Московского юридического института назревали давно, тем более что после 1931 г., выделившись из состава университета, институт так и не покинул его территории. В "Справке о деятельности Московского университета им. М.В. Ломоносова от 13 апреля 1946 г." сказано, что в 4-й пятилетке намечается "слияние с соответствующими факультетами Университета выполняющих параллельно с ними работу и существующих на территории Университета" самостоятельных заведений, в том числе "Московского юридического института"*(977).

Однако для реализации этой идеи понадобилось еще 8 лет, включивших, как мы помним, "разгром" факультета со стороны партийного начальства. В августе

1954 г. воссоединение состоялось, позволив окончательно преодолеть события 1931 г. Объединились, что логично, и кафедры юридического факультета МГУ и Московского юридического института, в том числе кафедры уголовного процесса. Такая мера привела к заметному усилению кадрового состава кафедры уголовного процесса МГУ, ее научного потенциала. Речь идет не только о признанных и известных ученых, но и о молодых преподавателях и аспирантах. Справедливости ради нельзя не признать, что перед объединением институт обладал более мощной системой подготовки научных кадров*(978).

Таким образом, вовсе не случайно, что после августа 1954 г. кафедру уголовного процесса Московского университета возглавил доктор юридических наук, профессор Д.С. Карев (1905-1978). М.С. Строгович сосредоточился на работе в ИГП АН СССР и в университет на постоянной основе уже не возвращался. Выпускник факультета советского права МГУ (1931) Дмитрий Степанович Карев к тому моменту уже был крупной величиной в юридической науке, опубликовал ряд

законности" (1944-1953) и "Советского государства и права" (1952-1954), защитил докторскую диссертацию (1951). Один из первых преподавателей Военноюридической академии, полковник юстиции Д.С. Карев оставил яркий след в истории отечественного права и как юрист-практик: достаточно сказать, что в 1945 г. он в качестве помощника Главного обвинителя от СССР Р.А. Руденко и руководителя документальной части работал в составе советской делегации на Нюрнбергском процессе. Впоследствии Д.С. Карев занимал должность начальника отдела систематизации законодательства Министерства юстиции СССР и входил в состав коллегии этого Министерства, что не мешало ему успешно заведовать кафедрой уголовного процесса МГУ. Более того, вскоре после воссоединения юридического факультета Московского университета и Московского юридического института он занял пост декана факультета (1956-1965). Почти четверть века истории кафедры уголовного процесса МГУ можно смело считать "эпохой Карева", ведь он заведовал кафедрой до самой кончины, последовавшей в 1978 г.

В середине 1950-х годов кафедра уголовного процесса МГУ во главе с Д.С. Каревым оказалась в центре крупной научной дискуссии вокруг дисциплины "Судоустройство". Профессор Д.С. Карев предложил заменить данную дисциплину на новую - "Организация суда и прокуратуры в СССР", которую он рассматривал и как самостоятельную отрасль права, и как правовую дисциплину. Отказавшись от привычного "Судоустройства", Д.С. Карев опубликовал учебник с новым наименованием, где отстаивал свою идею *(980). Противники нововведения, среди которых был М.С. Строгович, немедленно подвергли концепцию Д.С. Карева резкой критике, настаивая на необходимости сохранения традиционного "Судоустройства" или "Судоустройственного права" в широком смысле, включающего сведения о прокуратуре, адвокатуре и других органах, процессуально связанных с судом *(981). Как бы то ни было, но позиция Д.С. Карева одержала верх: в новом учебном плане юридических факультетов государственных университетов, введенном в действие с 1954-1955 академического года, курс "Советское судоустройство" был заменен курсом "Организация суда и прокуратуры в СССР" *(982). Значение этого шага

трудно переоценить. С тех пор в большинстве юридических вузов отсутствует прежде классический предмет "Судоустройство", хотя дисциплине "Организация суда и прокуратуры" также не была уготована долгая жизнь. Впоследствии ее заменил курс "Суд и правосудие в СССР", позже преобразованный в дисциплину "Правоохранительные органы". Именно в таком виде прежнее "Судоустройство" преподается на юридическом факультете МГУ в наши дни, по-прежнему кафедрой уголовного процесса.

Помимо Д.С. Карева после августа 1954 г. на кафедре уголовного процесса продолжали работать М.Л. Шифман и неутомимый Н.Н. Полянский, чья личность связывала столь разные периоды истории уголовно-процессуальной науки в Московском университете, как начало XX в., первые послереволюционные годы, тяжкое время Великой Отечественной войны, "гонения" на юридическую науку рубежа 1940-1950-х годов, хрущевскую "оттепель". Николай Николаевич Полянский, продолжая трудиться и активно участвуя в научной жизни *(983), дожил до 1961 г., успев подготовить две выдающиеся монографии - по теории уголовного процесса и истории советской юридической науки, которые ни в коей мере не утратили своего научного значения и в наши дни *(984). Прекрасные слова написал о нем М.С. Строгович, долгие годы лично знавший Н.Н. Полянского, в том числе по совместной работе в Московском университете: "Полянский работал много, напряженно, плодотворно, не жалея сил, почти не отдыхая, с любовью и самозабвением отдавая науке свой блестящий талант ученого-исследователя. Его друзья, те, кто был близок ему, соприкасался с ним по научной работе, <...> называли его рыцарем науки, и он действительно был таким, служил науке верно и преданно, думая только об успешности результатов научного исследования и забывая себя, свои личные интересы"*(985).

Новое поколение советских процессуалистов, работавших на кафедре уголовного процесса юридического факультета МГУ в середине 1950-х годов, сразу после слияния факультета и Московского юридического института, представляли: Я.В. Гробовенко, Н.Я. Калашникова, Э.Ф. Куцова, B.C. Николаев, Н.М. Савгирова, Е.М. Чехарин, М.Л. Якуб*(986).

Их судьбы сложились по-разному. Например, воспитанник юридического факультета Московского университета B.C. Николаев блестяще защитил кандидатскую диссертацию в 1952 г. на тему "Кассационное производство в советском уголовном процессе" *(987). Защита состоялась в МГУ - он представлял ту часть кафедры уголовного процесса, которая не пришла из Московского юридического института, но формировалась непосредственно на юридическом факультете университета. Талантливый ученый, фронтовик B.C. Николаев, к великому сожалению, умер рано, успев реализовать лишь малую часть того, что мог бы, но и этого оказалось достаточно, чтобы имя его осталось в истории уголовно-процессуальной науки, прежде всего благодаря крупной монографии, написанной в соавторстве с другим известным процессуалистом*(988).

Долгие годы проработала на кафедре уголовного процесса МГУ доцент Н.Я. Калашникова. Как вспоминает один из ее учеников - заместитель председателя Конституционного Суда РФ (ныне в отставке), доктор юридических наук, профессор, известный процессуалист Т.Г. Морщакова, "...руководитель нашего студенческого

кружка доцент Н.Я. Калашникова была непримиримым теоретическим противником М.С. Строговича. К чести ее надо сказать, что она ни в чем это не обнаружила и не пыталась разрушить нашу одержимость его идеями. Все оставшиеся годы учебы я писала курсовые, а потом дипломную работу по тематике, связанной с первой прочитанной мною книгой М.С. Строговича" *(989). Этот фрагмент является, пожалуй, высшей оценкой педагогического дара и глубокой культуры доцента Московского университета Н.Я. Калашниковой, не делавшей студентов заложниками научных дискуссий. Немал и ее собственный вклад в уголовнопроцессуальную науку*(990).

Я.В. Гробовенко пришел работать на юридический факультет Московского университета из Института права АН СССР, где он в 1952 г. успешно защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата юридических наук по теме

Жизненный путь Я.В. Гробовенко также был недолог, но он успел стать признанным специалистом по уголовно-процессуальному праву зарубежных, прежде всего социалистических, стран *(992). Именно тогда закладывалась начатая еще Н.Н. Полянским традиция специального углубленного изучения иностранного уголовного процесса, ставшая затем своего рода "визитной карточкой" научной школы кафедры уголовного процесса юридического факультета МГУ в советский и постсоветский периоды.

Е.М. Чехарин представлял на кафедре уголовного процесса МГУ молодые кадры, "доставшиеся в наследство" от Московского юридического института. Тема его кандидатской диссертации - "Процессуальное положение советского прокурора

Кандидат юридических наук Е.М. Чехарин после этого многие годы успешно преподавал на кафедре уголовного процесса Московского университета.

Среди молодого поколения кафедры середины 1950-х годов наибольших достижений в науке добились Э.Ф. Куцова и М.Л. Якуб, ставшие впоследствии яркими представителями научной уголовно-процессуальной школы юридического факультета Московского университета. Элеонора Федоровна Куцова - выпускница МЮИ - именно там успешно защитила в 1951 г. диссертацию на соискание ученой степени кандидата юридических наук на тему "Обжалование приговоров в советском уголовном процессе" *(994). Несколько лет спустя основные результаты ее исследования в существенно переработанном и углубленном виде нашли отражение в монографии "Советская кассация как гарантия законности в правосудии" (М., 1957). Позднее доцент Э.Ф. Куцова занялась разработкой нового направления в отечественной уголовно-процессуальной науке, связанного с проблемой гарантий прав личности в уголовном судопроизводстве. Итогом ее изысканий стали две монографии, вышедшие в начале 1970-х годов *(995). Именно по этой проблематике Э.Ф. Куцова защитила в 1987 г. докторскую диссертацию, вскоре став профессором кафедры уголовного процесса юридического факультета МГУ (1990). Будучи одним из ведущих отечественных ученых-процессуалистов и во многом олицетворяя на протяжении долгих лет уголовно-процессуальную науку МГУ, профессор Э.Ф. Куцова, продолжающая успешно трудиться на кафедре, была удостоена звания заслуженного профессора Московского университета.

Михаил Львович Якуб (1915-1984) пришел в 1954 г. на должность доцента кафедры уголовного процесса МГУ из Московского юридического института (после их слияния) уже сложившимся специалистом. Так, кандидатскую диссертацию он защитил еще в 1939 г. на тему "Проблема обжалования оправдательных приговоров". Вскоре после начала работы в Московском университете им была подготовлена и докторская диссертация на тему "Демократические основы советского уголовного процесса", однако защита ее прошла неудачно. О причинах остается только догадываться, но ясно одно: дело не в научном уровне работы, по крайней мере одноименная монография, опубликованная несколько лет спустя, заняла достойное место в отечественной уголовно-процессуальной науке *(996). Невзирая на неудачу, М.Л. Якуб приступил к исследованию другого научного направления, выпустил ряд монографий *(997) и в 1971 г. представил докторскую диссертацию на тему "Процессуальные проблемы оценки показаний свидетеля, потерпевшего и обвиняемого". На этот раз защита прошла успешно, и уже в 1975 г. Ученый совет юридического факультета МГУ избрал доктора юридических наук М.Л. Якуба на должность профессора кафедры уголовного процесса. Неутомимый ученый продолжил свои исследования, вновь изменив научное направление. Спустя несколько лет появилась очередная монография профессора М.Л. Якуба, посвященная уголовно-процессуальной форме - новой и весьма перспективной проблематике*(998). В 1981 г. М.Л. Якуб, не оставив научной деятельности, перешел на должность профессора-консультанта в связи с уходом на пенсию, но спустя 3 года безвременная кончина помешала реализации многочисленных планов М.Л. Якуба на научном поприще.

В 1963 г. в истории кафедры уголовного процесса юридического факультета Московского университета произошло важное событие: должность профессора кафедры по конкурсу занял Б.А. Галкин (1911-2003). За год до прихода на факультет Борис Афанасьевич Галкин успешно защитил в МГУ докторскую диссертацию на тему "Советский уголовно-процессуальный закон", выпустив в том же году одноименную монографию *(999). Выпускник Московского юридического института (1934), окончивший его аспирантуру (1938), фронтовик Б.А. Галкин после войны начал преподавательскую деятельность в Военно-юридической академии, где в 1947 г. защитил кандидатскую диссертацию и вскоре занял должность заведующего кафедрой судебного права (1951). После расформирования в 1955 г. ВЮА Б.А. Галкин перешел на работу в Высшую школу КГБ СССР, где возглавил кафедру уголовного права и процесса (1955-1961). После 1963 г. научно-педагогическая деятельность профессора Б.А. Галкина была связана исключительно с Московским университетом.

Под руководством профессора Б.А. Галкина кафедра уголовного процесса опубликовала вскоре учебник "Организация суда и прокуратуры в СССР", в написании которого участвовали и другие члены кафедры: доцент Н.Я. Калашникова, профессор Д.С. Карев, кандидат юридических наук Е.М. Чехарин*(1000). После переименования данной дисциплины вышел в свет новый кафедральный учебник - "Суд и правосудие в СССР", также под общей редакцией Б.А. Галкина*(1001).

Что касается уголовно-процессуальной науки, то крупным событием стал

выход в 1975 г. кафедрального учебника по уголовному процессу, подготовленного под руководством профессора Д.С. Карева *(1002). Это был действительно эпохальный труд. Следующий учебник кафедра выпустила спустя 20 лет - уже в новых исторических условиях.

В1960-1970-е годы существенно обновился преподавательский состав кафедры уголовного процесса МГУ. Она пополнилась такими известными специалистами, как профессор Б.М. Спиридонов, доценты М.А. Ковалев, Ю.Ф. Лубшев, И.Я. Мирошниченко, Е.В. Ремизова, Л.Т. Ульянова, старший научный сотрудник Б.А. Филимонов, профессор С.С. Остроумов и его ученик доцент Г.А. Атанесян, на чьи плечи легло преподавание специальных кафедральных предметов

-"Судебной статистики" и "Судебной бухгалтерии". Речь идет главным образом о специалистах, подготовленных непосредственно в Московском университете и представлявших его научную школу.

Например, выпускник МГУ (1955) Борис Александрович Филимонов, защитивший кандидатскую диссертацию под руководством профессора Д.С. Карева (1962), впоследствии стал крупнейшим отечественным специалистом по германскому уголовному процессу и более 20 лет возглавлял на юридическом факультете лабораторию государства и права зарубежных стран, будучи спустя много лет удостоен почетного звания заслуженного научного сотрудника МГУ (1999). Классической стала его монография об уголовном судопроизводстве ФРГ*(1003), продолжившая традиции "иностранного" направления изучения уголовного процесса, заложенные в новейшей истории Московского университета, как мы помним, еще Н.Н. Полянским.

Еще один воспитанник профессора Д.С. Карева - доцент Людмила Тимофеевна Ульянова - пришла на юридический факультет МГУ в декабре 1964 г., имея уже степень кандидата юридических наук. Защитив под руководством Д.С. Карева диссертацию на тему "Оценка доказательств судом первой инстанции в советском уголовном процессе", она стала одним из ведущих отечественных специалистов в области доказательственного права. Монография Л.Т. Ульяновой, выпущенная в 1959 г. *(1004), - по сути, первый крупный труд по теории доказательств, появившийся в советской уголовно-процессуальной науке после "эпохи Вышинского".

Научным руководителем другого выпускника МГУ (1971) - Михаила Александровича Ковалева - стал профессор Б.А. Галкин. Успешно защитив под его руководством кандидатскую диссертацию на тему "Процессуальные проблемы прокурорского надзора в стадии возбуждения уголовного дела", М.А. Ковалев остался работать на кафедре уголовного процесса, вскоре став заместителем декана по учебной работе юридического факультета МГУ (1975-1981).

Печальное событие, произошедшее в 1978 г., - смерть профессора Д.С. Карева - привело к смене руководства кафедрой уголовного процесса Московского университета. "Эпоха Карева", длившаяся 24 года, завершилась. Заведующим кафедрой был избран профессор Б.А. Галкин, успешно руководивший ею последующие 9 лет.

Вэтот период кадровый состав кафедры претерпел определенные изменения, хотя ее "ядро" оставалось стабильным, что следует признать

несомненной заслугой нового заведующего. В то же время, как мы отмечали, в 1981 г. ушел на пенсию и вскоре умер М.Л. Якуб, спустя несколько лет безвременно скончались В.М. Спиридонов, читавший на факультете курс прокурорского надзора, и И.Я. Мирошниченко. Несколько позже завершила преподавательскую деятельность, уйдя на заслуженный отдых, Е.В. Ремизова *(1005), перешел в другой вуз Ю.Ф. Лубшев. Что касается новых кадров, то на кафедре появились выпускники МГУ доцент В.В. Андреев и ученик профессора В.А. Галкина кандидат юридических наук С.А. Пашин, недолго, впрочем, преподававший на юридическом факультете Московского университета.

В 1987 г. В.А. Галкин ушел на пенсию, и на должность заведующего кафедрой уголовного процесса юридического факультета МГУ был приглашен доктор юридических наук, профессор К.Ф. Гуценко (1929-2013). Константин Федорович Гуценко пришел в Московский университет, где в 1974 г. защитил докторскую диссертацию на тему "Уголовная юстиция США", с поста директора ВНИИ советского законодательства (ныне - Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ) - института, в котором он проработал более 30 лет, пройдя путь от аспиранта до директора. Крупный ученый-процессуалист, К.Ф. Гуценко успел зарекомендовать себя и на практическом поприще. Достаточно сказать, что он 20 лет участвовал как представитель СССР в работе Комиссии ООН по правам человека (1969-1989).

Почти одновременно с К.Ф. Гуценко на кафедру в конце 1980-х годов пришли другие известные ученые и практики: В.И. Басков (1924-1998), В.И. Теребилов (1916-2004), А.И. Трусов (1919-2013). Автор многочисленных работ по уголовному процессу и прокурорскому надзору *(1006) Владимир Иванович Басков, доктор юридических наук, профессор, перешел в университет с поста директора основанного им Института повышения квалификации кадров работников прокуратуры, Владимир Иванович Теребилов - с поста председателя Верховного Суда СССР. Один из наиболее известных деятелей отечественной юстиции кандидат юридических наук, доцент В.И. Теребилов занимал также в свое время должность министра юстиции СССР *(1007). Прекрасно известно в уголовнопроцессуальной науке имя другого "новобранца" кафедры - кандидата юридических

заложенные в них идеи в преподавании курса уголовного процесса студентам юридического факультета.

К.Ф. Гуценко заведовал кафедрой четверть века, до 2012 г., после чего еще в течение полутора лет вплоть до своей кончины, последовавшей в ноябре 2013 г., преподавал в качестве штатного профессора кафедры. Однако "эпоха Гуценко" - это уже в основном постсоветский период развития кафедры, которая именно при нем с 1989 г. стала именоваться кафедрой уголовного процесса, правосудия и прокурорского надзора.

Э.Ф. Куцова, К.Ф. Гуценко, Л.Т. Ульянова, М.А. Ковалев, Б.А. Филимонов, Г.А. Атанесян, В.И. Басков, В.И. Теребилов, А.И. Трусов - это те специалисты, которые стали своего рода "связующим звеном" между советским и постсоветским

(современным) периодами истории науки и преподавания уголовного процесса в М оск овск ом университете . Впрочем , с овременный период , к оторый разворачивается на наших глазах, мы здесь не рассматриваем. Он еще ждет своих исследователей.

В целом именно советская наука уголовного процесса обеспечила преемственность между идеями Судебной реформы 1864 г. и современным периодом развития отечественного уголовного судопроизводства. Ей мы и обязаны своего рода ренессансом заложенных Судебной реформой идей, который наступил не в год 150-летия Судебных Уставов, а значительно раньше - примерно за два с небольшим десятилетия до того, т.е. на исходе советской эпохи.

История кафедры уголовного процесса юридического факультета Московского университета является тому прекрасным подтверждением. Достаточно назвать три фамилии - М.В. Духовского, Н.Н. Полянского и Э.Ф. Куцовой, а также вспомнить, что Э.Ф. Куцова застала на кафедре в качестве своего преподавателя Н.Н. Полянского, который в свою очередь застал на ней в качестве преподавателя М.В. Духовского - современника Судебной реформы 1864 г., чтобы понять, сколь короток в научном и историческом смысле миг, отделяющий нас от той Великой реформы.

Послесловие

При подготовке данного тома мне встретились три высказывания. Одно из них было сделано непосредственно в ходе Судебной реформы 1864 г., а два других - несколько десятилетий спустя в связи с ее 40-летним юбилеем.

Так, в декабре 1864 г. на страницах "Журнала Министерства юстиции" появилась статья, подписанная одними лишь инициалами. Ее автор писал, что если на Западе суд присяжных, а также вообще те или другие формы уголовного процесса "имеют не столько юридическое, сколько политическое значение", то у нас они "имеют одно юридическое значение", и "поэтому для России возможна недостижимая для остальной Европы задача оценить эти формы и провести их в процесс не в видах политических, которые всегда так сильно вредили делу судебных реформ, а в интересе справедливости".

Через 40 лет известный либеральный юрист и публицист И.В. Гессен в специальной юбилейной статье заметил, сколь "важная задача лежала на новом суде по отношению к будущему", и, словно отвечая автору ранее процитированных строк, разъяснил свою мысль: "В этом смысле совершенно правы писатели реакционного лагеря, когда они говорят, "что теоретики 1861-1864 годов имели в виду не улучшение способов решения гражданских и уголовных дел [курсив наш. - Л.Г.], но создание такого суда, который содействовал бы перестройке самого государственного организма по веяниям того времени". И далее совсем уж откровенно: "У нас сегодня нет судебных уставов 20 ноября и нам нужно осознать, что их и не будет, пока они не перестанут противоречить интересам власти, иначе говоря, пока не произойдет обновления политического строя России".

В аналогичном духе и с не меньшей прямотой примерно тогда же высказался профессор М.П. Чубинский: "Какая же была причина восторга? - Мы усматриваем