ет историк, - не надобно новых законов». Хотя «Русская правда», «Судебник», многие положения Уложения 1649 г. и устарели, все равно следует опираться на свои действующие акты, которых много и которые надо кодифицировать. Русское право, также как и рим- ское, имеет свои начала, которые надо сформулировать и внести в кодексы. Если кодифицировать законодательство не удастся, его надо инкорпорировать с устранением противоречий. Карамзин осо- бо оговаривается, что систематизация законодательства должна учитывать национально-культурные особенности различных рос- сийских территорий (Ливония, Финляндия, Польша, Малороссия). Унификация законодательства не должна приводить к негативным последствиям на тех территориях, где она неуместна. Он выступает за гуманизацию уголовного наказания.

Карамзин - государственник, отстаивающий имперскую поли- тику России. Так, он выступает против предоставления Польше не- зависимости: «Мы взяли Польшу мечом: вот наше право, коему все государства обязаны бытием своим, ибо все составлены из завоева- ний». Если отдать Польшу, рассуждает историк, то, следуя такой логике, надо отдать Казань, Астрахань, Рязань, Смоленск, Киев и все другие, ранее завоеванные части российского государства.

Политико-правовые взгляды Карамзина оказали заметное воз- действие на формирование русского консерватизма XIX - начала XX в.

2. П.Я. Чаадаев о месте России в мировой истории

Петр Яковлевич Чаадаев (1794 - 1856) - мыслитель, публи- цист. Родился в дворянской семье (мать - дочь историка князя М.М. Щербатова). В 1808 - 1811 гг. учился в Московском универ- ситете, где сблизился с будущими декабристами Н.И. Тургеневым и И.Д. Якушкиным. Участник Отечественной войны 1812 г. и за- граничных походов 1813 - 1814 гг. С 1816 - член масонской ложи «Соединенных друзей» (вместе с А.С. Грибоедовым, П.И. Пестелем, С.П. Волконским, М.И. Муравьевым-Апостолом); с 1816 - близкий друг А.С. Пушкина. В 1819 был принят в «Союз благоденствия», в 1821 - в Северное общество декабристов, но деятельным членом тайных обществ не был и относился к ним сдержанно-скептически. Несмотря на блестящую военную карьеру, в 1821 г. Чаадаев вышел в отставку. В 1823 - 1826 гг. путешествовал за границей (в Германии, Великобритании, Франции), познакомился с Ф.В. Шеллингом и Ф.Р. Ламенне, идеи которых оказали на него глубокое воздействие.

По возвращении в Россию жил в Москве. В 1829 - 1831 гг. Чаадаев создает свое главное произведение - «Философические письма» (всего восемь). В сентябре 1836 г. в журнале «Телескоп» было опубликовано первое из них, получившую резко негативную оценку в официальных кругах. По распоряжению Николая I цензор

75

был уволен со своей должности, редактор сослан, журнал запрещен, самого Чаадаева объявили сумасшедшим и установили над ним медико-полицейский надзор.

Представляют также интерес «Отрывки и разные мысли» (1828 - 1850-е годы), статья «Апология сумасшедшего» (1837), письма.

Значение Чаадаева состоит в том, что он впервые обнаженно и резко поставил вопрос о месте русского народа во всемирной исто- рии, существенных свойствах его национального характера, о вза- имоотношении России и Запада. Нельзя сказать, что до Чаадаева никто не высказывался на эти темы. Философия русской истории - одна из центральных тем отечественной политической мысли, на- чиная со «Слова о законе и благодати» (1037 - 1050) митрополита Илариона. Однако только в сочинениях Чаадаева осмысление рус- ской истории приобретает теоретическую зрелость и концептуаль- ную стройность. В его лице русская политическая мысль обрела подлинную самобытность и самостоятельность, хотя и по форме, и по содержанию «Философические письма» несут на себе отпечаток сочинений европейских консерваторов (Ж. де Местр, Л.Г.А. де Бо- нальд, Ф.Р. Шатобриан), философии истории Шеллинга и Гегеля. Работы Чаадаева легли в основу дискуссии западников и славяно- филов о путях развития России, актуальной и в настоящее время.

Творчество Чаадаева - закономерный этап в жизни страны. В первой трети XIX в. контраст между буржуазной Европой и фео- дальной Россией с ее отсталой крепостнической экономикой и поли- тическим деспотизмом становится кричащим и вольно или невольно оказывается в фокусе общественного внимания. Русское либеральное дворянство, воспитанное на европейских ценностях эпохи Просвеще- ния, все труднее мирилось с российской действительностью. Вместе с тем поражение декабристов обнаружило неготовность дворянства и русского народа в целом к радикальным изменениям, что не могло не вызвать в образованном обществе скептицизм. Философия истории Чаадаева - яркое тому подтверждение.

Тему судьбы России Чаадаев рассматривает (видимо, первый в нашей стране) в координатах «Восток - Запад». Данная модель, по его логике, демонстрирует крайние точки развития человечества: от косной, неразвитой культуры Китая и Индии до интенсивно разви- вающихся стран Европы. Понятно, что отправной точкой отсчета, критерием в данной системе координат являются ценности евро- пейской культуры. Чаадаев здесь - по преимуществу западник, ев- ропоцентрист. Его оценки России - это оценки русского либерала- западника, смотрящего на русскую культуру глазами европейца.

Россия, по Чаадаеву, - не Запад, и не Восток, а нечто проме- жуточное: «Дело в том, что мы никогда не шли вместе с другими народами, мы не принадлежим ни к одному из известных семейств человеческого рода, ни к Западу, ни к Востоку, и не имеем традиций

76

ни того, ни другого. Мы стоим как бы вне времени, всемирное вос- питание человеческого рода на нас не распространилось». Главный недостаток России - отсутствие самобытности, собственного источ- ника развития. «Опыт времен для нас не существует, - пишет ав- тор. - Века и поколения протекли для нас бесплодно. Наблюдая нас, можно бы сказать, что здесь сведен на нет всеобщий закон челове- чества. Одинокие в мире, мы миру ничего не дали, ничего у мира не взяли, мы не внесли в массу человеческих идей ни одной мысли, мы ни в чем не содействовали движению вперед человеческого разума, а все, что досталось нам от этого движения, мы исказили. Начиная с самых первых мгновений нашего социального существования, от нас не вышло ничего пригодного для общего блага людей, ни одна полезная мысль не дала ростка на бесплодной почве нашей родины, ни одна великая истина, не была выдвинута из нашей среды; мы не дали себе труда ничего создать в области воображения, и из того, что создано воображением других, мы заимствовали одну лишь об- манчивую внешность и бесполезную роскошь».

Чаадаев не жалеет черной краски для описания русского народа и его культуры. У русской культуры, полагает он, нет собственной исторической основы, все в ней заимствованное, подражательное, поверхностное, наносное. У русских нет умственной устойчивости, логики, их природа - растерянность, ощущение бессмысленности. Бессмысленность и бестолковость - характерные черты русской истории. Русские не имеют твердых ценностных ориентиров, отсю- да - их равнодушие к добру и злу, истине и лжи, они равнодушны даже к собственному благополучию и собственной жизни. Одна из причин их равнодушия - умственная и душевная лень. Даже внеш- ний вид русских вызывает у Чаадаева скепсис: «Я нахожу даже, что в нашем взгляде есть что-то до странности неопределенное, холод- ное, неуверенное, напоминающее обличие народов, стоящих на са- мых низших ступенях социальной лестницы. В чужих краях, осо- бенно на юге, где лица так одушевлены и выразительны, я столько раз сравнивал лица моих земляков с лицами местных жителей и бы- вал поражен этой немотой наших выражений».

Чаадаев - христианский мыслитель, историю человечества и России он пытается объяснить с позиции христианской догматики. История человечества, как он полагает, есть история его движения к христианской церкви, история ее возникновения и становления. Исторические события Древнего мира, Средневековья, современной ему эпохи меряются одним - степенью близости к вере во Христа. Чем ближе к христианской вере народ и его культура, тем больше в нем жизненной силы, энергии к прогрессивному развитию, и наобо- рот: чем дальше народ от Христа, тем больше в нем явлений застоя. Падение древних цивилизаций (Древний Египет, Древняя Греция, Древний Рим и др.) Чаадаев объясняет тем, что в их основе лежали материальные интересы, удовлетворив которые цивилизации тем

77

самым исчерпывали свое предназначение и исчезали. И только хри- стианство, дав идею бесконечного духовного совершенствования, идею стремления к Царству Божьему, способно наделить народы неиссякаемым источником энергии и развития. Прогресс европей- ских народов в экономике, политике, культуре, науке, быте, нравах Чаадаев напрямую связывает с господством там христианства. Хри- стианство, подчеркивает философ, задает направление «к установ- лению совершенного строя на земле».

Христианство, полагает он, играет еще одну важную роль - объ- единительную. Средневековая Европа - образец единства христи- анских народов. Европейские народы потому достигли таких высот в своем развитии, что объединили свои усилия. Будущее человече- ства, делает вывод философ, лежит на пути единения всех наций, народностей и рас на основе веры Христовой. Стирание националь- ных различий и государственных границ - определяющий вектор современного христианского мира.

В контексте такого понимания христианства Чаадаев критикует две его конфессии - протестантизм и православие, у которых есть одна общая вина: дробление христианского мира, возведение между народами искусственных перегородок. Реформация, по его мнению, была реакционным явлением, поскольку попыталась вернуть евро- пейские народы в дохристианскую эпоху. Так называемое возрож- дение искусств было ничем иным, как возвратом к материальным ценностям в ущерб духовным, религиозным.

Тон по отношению к православию у Чаадаева также резко крити- ческий, хотя он и делает много оговорок в его защиту. Восточная цер- ковь, с его точки зрения, взяв свое начало в «растленной Византии», обрекла подвластные ей народы на консервацию дохристианских социальных отношений (политический деспотизм, рабство). Аске- тизм и созерцательность, покорность и уничижение, свойственные православию, сыграв определенную позитивную роль, переросли в свою противоположность: вместо того чтобы противостоять деспо- тизму власти и отражать агрессию внешних врагов, православные «заливают слезами церковную паперть», демонстрируют слабость и немощь.

Для России православие стало злом по двум причинам. Во- первых, оно обрекло русский народ на изоляцию от народов Евро- пы, что во многом предопределило отсталость страны. Во-вторых, православие стимулировало расцвет российского абсолютизма, венцом которого явилось крепостное право - аналог античного раб- ства. «В России, - отмечает Чаадаев, - все носит печать рабства - нравы, стремления, образование и даже вплоть до самой свободы, если только последняя может существовать в этой среде». Смысл учения Христа, убежден философ, состоит в освобождении лично- сти, совершенствовании общественных отношений на основе всеоб- щей братской любви. Русское православие, по его логике, всемерно

78