му богу», царю), в котором проглядывает лицо апокалипсического Зверя. Отсюда российское самодержавие - от Антихриста. В част- ности, расстрел мирных шествий 9 января 1905 г. в Петербурге Ме- режковский расценил как проявление дьявольской сути царской власти.

Крайне негативное отношение Мережковского к российскому самодержавию, освященному православной церковью, предопреде- лило его понимание революции 1905 г. Политическую революцию он рассматривает как начало революции религиозной, которая свер- гнет не только власть самодержавия, но также всякую человеческую власть. Самодержавие и православие должны погибнуть, а с ними и весь русский народ. Но этот конец есть начало будущего воскресения России как члена Вселенской Церкви, Теократии, для чего, по Ме- режковскому, есть необходимые условия: безгосударственный дух народа и религиозность интеллигенции. Россия должна преодолеть народность (национальное) во всечеловечестве, самодержавие - в теократии, православие - в религии Святого Духа. Но Мережков- ский не так безоговорочен в оценке русской революции, как может показаться. Он опасается Грядущего Хама (собирательный образ, означающий в конечном счете дьявола), наиболее страшное лицо которого открывается ему в «босячестве» (социальных низах).

Таким образом, становится очевидной характерная черта «ми- стического реализма» Мережковского - стремление объединить ма- териальное и идеальное, а реальные социальные отношения, исто- рию представить как метаморфозы религиозного сознания

2. Право и власть в софиологии с.Н. Булгакова

Сергей Николаевич Булгаков (1871-1944), религиозный фило- соф, богослов, экономист, публицист и общественный деятель, ро- дился в семье потомственного священника. Первоначально он учил- ся в Орловской духовной семинарии, но, испытав кризис веры и став атеистом, продолжил свое образование сначала в гимназии, а затем на юридическом факультете Московского университета. Окончив его в 1894 г. по кафедре политической экономии и статистики, Бул- гаков начинает преподавать в Московском техническом училище и интенсивно занимается наукой (в основном политэкономией). В 1890-е гг. Булгаков - один из видных теоретиков легального марк- сизма. Однако на рубеже веков его воззрения эволюционировали от атеизма и марксизма к идеализму, православию и либерализму. Он стоял у истоков создания партии кадетов, избирался депутатом II Государственной думы, редактировал ряд либеральных журна- лов. Его антиреволюционная, консервативно-либеральная позиция отразилась в статьях сборников «Вехи» и «Из глубины».

В 1918 г. Булгаков стал священником; он принимал активное участие в работе Поместного собора Русской православной церкви

215

(1917-1918). В 1922 г. Булгаков был выслан советским правитель- ством в Турцию. В эмиграции он сначала занимал должность про- фессора церковного права и богословия на юридическом факуль- тете Русского научного института в Праге (1923-1925), а затем, вплоть до своей кончины, был профессором богословия и деканом Православного богословского института в Париже. Заметной была деятельность Булгакова в экуменическом движении (деятельность по объединению христианских конфессий).

Творчество Булгакова развивалось под заметным влиянием идей Ф. М. Достоевского, В. С. Соловьева и П. А. Флоренского. Теоретической базой его религиозной философии была православ- ная догматика в изложении отцов Восточной церкви. Политические идеи Булгакова, являющиеся составной частью его религиозно- философского учения, наиболее полно представлены в сборнике «Два града. Исследования о природе общественных идеалов» (1911) и книге «Свет невечерний. Созерцания и умозрения» (1917).

Булгаков создал религиозно-философскую систему, в наиболь- шей степени (по сравнению с другими русскими религиозными философами) приближенную к ортодоксальному православию. Ис- ходя из библейских догматов, он пытался рационалистически обо- сновать связь Бога, мира и человека. Будучи сторонником апофати- ческого богословия (установление абсолютной трансцендентности Бога путем последовательного отрицания всех его атрибутов), Бул- гаков полагает, что Бог, создав мир, остался от него бесконечно далек, а факт первородного греха погрузил мироздание во зло. Но первородный грех принес с собой не субстанциональную, а функци- ональную порчу мира: мир лежит во зле, но не есть зло. Более того, Творец постоянно обнаруживает себя в мире, который представля- ется Булгакову как становящийся Бог. Творя мир, Бог тем самым и себя ввергает в творение, создавая мироздание по своему образу и подобию. Отсюда у Булгакова возникает уверенность в том, что мир и человек снова придут к Богу. Поэтому историю мироздания он по- нимает как процесс воссоединения мира с Богом. Центральная роль в этом деле отводится человеку. Поскольку именно человек, совер- шив первородный грех, обрек весь сотворенный мир на страдание, то только ему, обладающему свободой, творческими способностями и религиозным чувством, под силу восстановить утраченную связь с Богом. Но человек показал свою несостоятельность на этом пути, что потребовало от Бога нового акта творения - боговоплощения: Христос («новый Адам»), заменив собой «ветхого Адама», является единым и универсальным всечеловеком, соборным человечеством. Таким образом, богочеловек Иисус Христос задает человечеству ориентир его развития - максимально приблизиться к Творцу и стать Богочеловечеством.

История человечества, стремящегося к своему религиозному идеалу, протекает, по Булгакову, в различных социальных формах

216

(искусство, хозяйство, государство, право и т. д.). Как он полагает, подлинную, мистическую природу общества можно понять только через призму христианства. Все человечество представляет собой единый организм - тело Христово, в которое можно войти толь- ко через церковь. Для Булгакова понятия «тело Христово», «Все- ленская церковь», «религиозная общественность» (т. е. общество) тождественны. Отдельный человек становится членом общества по существу, а не формально лишь тогда, когда приобщается к церк- ви Христовой и становится церковным человеком. Организация «религиозной общественности» строится не только на принципах свободы и равенства, но также на началах иерархичности и прину- дительности. Такой изначально заложенный антагонизм между сво- бодой и принудительностью, равенством и иерархичностью должен разрешаться на основе любви к Богу и ощущения братства всех во Христе. Реальное общество всегда потенциально содержит в себе идеал «религиозной общественности» и стремится к нему на пути восхождения к Богочеловечеству.

В контексте такой историософской и богословской схемы Булга- ков рассматривает власть, государство и право. С его точки зрения, власть имеет религиозную природу; она мистична, темна и иррацио- нальна. Булгаков говорит даже о религиозном инстинкте власти. Он задается вопросами, почему власть, как темная тень, является всюду, где только возникает сообщество людей, почему «аморфное и студе- нистое тело общественности выделяет из себя кристаллы власти, из которых затем образуется ее костяк». Ответы на них Булгаков на- ходит в структуре Божественного мироздания. Основой отношения Бога к миру и человеку является всемогущество Творца, его абсо- лютная власть, которая и структурирует миропорядок по принципу иерархичности. Власть, идущая от Бога, создает религиозную норму иерархического построения мира. Общество, будучи элементом ми- роздания, также существует на иерархических началах. Власть в об- ществе становится таковой потому, что она представляет собой образ и символ всемогущества Бога, а также потому, что только Бог дает че- ловеку силу власти. Библия далеко не случайно, отмечает Булгаков, определяет и «град небесный», и «град земной» как царства, а Иисуса Христа называет «Царем царствующих» и «Господом господствую- щих». В этой связи Булгаков критикует концепцию общественного договора, согласно которой власть возникает по воле людей. Рацио- налистически и утилитаристски понимаемая власть, по его мнению, не просуществовала бы и дня. И монархия, и республика держатся на мистическом восприятии власти (пусть часто даже неосознанно). Эпоха европейских революций Нового времени, когда, с его точки зрения, проявился глубочайший кризис власти, как раз и показала всю пагубность утилитарно-рассудочного политического сознания.

Булгаков (вслед за Блаженным Августином и Мартином Лю- тером) отмечает двойственный характер власти, ее одновременную

217

греховность и благодатность. Земные человеческие учреждения власти устанавливаются после грехопадения Адама и Евы, когда взаимоотношения людей на основе любви оказались невозможны. Греховность человека, толкающая его на путь преступления, сде- лала необходимым появление внешней сдерживающей силы - го- сударственной власти. Булгаков подчеркивает, что власть несет на себе печать богоотчужденности, воспринимается как «тягота и плен», «беспощадная принудительность». Но, с другой стороны, феномен власти отражает Божью благодать, т. е. стремление Творца защитить жизнь человека на земле с помощью государства.

Булгаков дает и психологическое объяснение власти. По его мнению, властеотношения слагаются из властвования и подчине- ния, мужского (активного) и женского (пассивного) начал. Если мужскому началу соответствует стихия насилия, то для женского на- чала характерны любовь и сострадание. Осуществление властеотно- шений в реальности, во внешних своих проявлениях всегда означает борьбу власти и подвластных, мужского и женского начал. Однако внутренняя природа мужского и женского начал ориентирует их не столько на борьбу, сколько на любовь. Таким образом, глубинной основой властеотношений является любовь, «эротический союз» вла- сти и подвластных, который, по Булгакову, наиболее явно ощущается во время войны (патриотический подъем, массовый героизм на фрон- те). В обществах бессознательно живет стремление к «эротическому союзу» между властью и подвластными, что постоянно стимулирует, по Булгакову, мыслителей создавать теории, обосновывающие идею социальной гармонии (Платон, славянофилы).

Много внимания Булгаков уделяет такой традиционной для русских религиозных философов теме, как соотношение нации и государства. Как он полагает, нация есть «творческое живое нача- ло», «духовный организм, члены которого находятся во внутренней живой связи с ним». Основой нации, ее ноуменальной* сущностью является национальный дух, мистически пронизывающий и объ- единяющий индивидов. В этом смысле нация представляет собой некую мистическую реальность, которая проявляет себя в культу- ре и ее производных - государстве и праве. Булгаков подчеркива- ет, что «государства создаются не договором космополитических общечеловеков и не классовыми или групповыми интересами, но самоутверждающимися национальностями, ищущими самостоя- тельного исторического бытия». Нация первичнее государства, а «государства национальны в своем происхождении и в своем ядре». Даже те государства, отмечает он, которые в своем окончательном виде состоят из многих народностей, возникли в результате госу- дарствообразующей деятельности одного народа, который и явля-

* Ноумен (от греч. noumenon) - в философии И. Канта «вещь в себе», недоступная человеческому сознанию.

218

ется в данном смысле господствующим. Можно идти как угодно далеко в признании политического равенства наций - их историче- ской равноценности в создании и деятельности государства все же не установить.

Полемизируя с Марксом, Булгаков проводит мысль о том, что национальное чувство сильнее классовой солидарности: если пролетариями и капиталистами люди становятся, то принадлеж- ность к нации дается от рождения. Классы существуют внутри нации, не рассекая ее на части. Особенно ярко это проявляется во время войны, когда пролетариат инстинктивно тянется к союзу со своей национальной буржуазией, а не к рабочим враждебной страны. Случаи разрушения национального государства классо- выми конфликтами Булгаков считает патологическими. Государ- ство, делает он вывод, есть надклассовый орган, выражающий волю всей нации. Эмпирическое государство существует только потому, что на интуитивно-мистическом уровне, в недрах на- ционального правосознания оно уже возникло и живет. Создавая государство, мистически понимаемая национальная воля фор- мирует тот фундамент ценностей и приоритетов, который предо- пределяет характер и содержание всех социальных отношений (в том числе классовых).

Обращает на себя внимание попытка Булгакова теоретически разрешить конфликт между интересами национальных государств на основе христианских принципов. С одной стороны, Булгаков прямо заявляет, что деятельность всякого государства основа- на на «здоровом национальном эгоизме», «чувстве национально- государственного самосохранения». В современную империали- стическую эпоху, отмечает он, когда обостряется борьба между странами, укрепление государственного могущества становится объективной необходимостью. Но вместе с тем Булгаков полага- ет, что «Бог выше нации, и единение в Боге - выше национального единства». Противоречие между национальными интересами и ре- лигиозными нормами он решает в пользу последних. В противном случае, с его точки зрения, внешняя политика государства может стать международным разбоем.

Право, как и государство, по Булгакову, является результатом грехопадения человека, представляет собой некую необходимость, которая может в чем-то противоречить нормам религии и мора- ли. Естественное право, наиболее приближенное к религии и мо- рали, есть идеал для права позитивного. Хотя право не совпадает (и не может совпадать) с моралью и религией, в его основе лежат религиозно-моральные императивы. Христианская нравственность обязана быть судьей права (идеального и позитивного). Если право перестает соответствовать правосознанию и отвечать обществен- ным потребностям, оно должно быть изменено, но не революцион- но, а путем реформ.

219

Одним из центральных элементов политических воззрений Булгакова является проблема теократии. Поскольку власть коре- нится в богоустановленном миропорядке, «онтологическим ядром» государства является идея боговластия, потенциально в нем зало- женная Творцом и стремящаяся к реализации в действительности. Иначе говоря, государственная власть имманентно содержит в себе тенденцию перерасти свои земные, относительные формы и прийти к боговластию. А после появления Иисуса Христа, истинного царя царствующих, ожидания теократии стали еще более сильными. Но Булгаков специально оговаривается, что вопрос о практическом пе- реходе к теократии в основном остается темным, на уровне «смут- ных предчувствий». В принципиальном же плане речь идет у него о преодолении реальной политики и замене ее Божьим откровением; общество должно изжить в себе политико-правовые нормы и прий- ти к непосредственному богообщению. Единственным связующим звеном между существующим историческим государством и гряду- щей Божественной теократией (иначе говоря, Царством Божьим) Булгаков считает церковь.

Отсюда во многом богословская тема теократии переходит у Булгакова в более конкретную и предметную проблему соотноше- ния государства и церкви. Истоки данного вопроса восходят, по его мнению, еще к дохристианскому миру. Языческим народам (осо- бенно в Древнем Египте, Древнем Риме), имевшим обостренное ре- лигиозное чувство, было свойственно отождествлять государствен- ную и божественную власть, относительное и абсолютное. Обладая религиозным видением и неосознанно стремясь к теократии, они из земных царей делали идолов и тем самым устанавливали лже- теократию. Учение Христа разделило в сознании людей земную власть и теократию. В практическом отношении это означало, что государство перестало быть предметом религиозного поклонения и приобрело характер греховности, ущербности, бренности. В то же время идеал теократии стал считаться недостижимым в реаль- ной человеческой истории, а его реализация связывалась со вторым пришествием Иисуса Христа, Страшным судом и установлением Царства Божия. В итоге идеология раннего христианства вырази- лась, по Булгакову, в желании верующих быть независимыми от государства в религиозном отношении, но политически оставаться лояльными к власти.

Основные трудности во взаимоотношениях между государством и церковью начались, как полагает Булгаков, со времени возведения христианства в ранг официальной государственной идеологии. Во- прос о соотношении государства и церкви был по-разному решен в Западной и Восточной церквях. В римско-католической церкви осуществился принцип папоцезаризма, согласно которому высшая церковная власть подчинила государственную, а папа превратился в «универсального харизматика» наподобие египетского фараона.

220

Булгаков подчеркивает, что в данном случае произошла «чудовищ- ная подмена», попытка внедрить абсолютный теократический идеал в земные политико-правовые формы привела к грубому искажению христианства и установлению лжетеократии. Принципиально иной была картина в Восточной церкви (прежде всего в Византии и Рос- сии), где отношения между государством и церковью строились на основе «симфонии» (согласованность и гармоничное соответствие элементов целого). Согласно данной теории церковь и государство независимы друг от друга, сферы их компетенции строго распреде- лены, монарх является членом церкви, подчиняется религиозным нормам, но политически самостоятелен. Симфония государства и церкви обеспечивала чистоту вероучения, создавала благоприят- ные условия для религиозного совершенствования как самой вла- сти, так и общества в целом. Отдельные проявления цезаропапизма (церковь подчиняется государству, монарху принадлежит государ- ственная и церковная власть) в Византийской Империи не смогли, по Булгакову, нарушить принцип симфоний.

Несмотря на то что в лоне православия было найдено верное, с точки зрения Булгакова, соотношение государства и церкви, он не считает возможным механически переносить опыт Византии и Рос- сии в условиях XX в. Во-первых, он предлагает отказаться от того мнения, будто православие обязательно предполагает монархиче- ское правление. Здесь Булгаков фактически развивает идеи Всерос- сийского Поместного собора 1917-1918 гг., который вынужден был выработать новую политическую стратегию после краха российской монархии и установления советской власти. Булгаков полагает, что между православием и тем или иным политическим строем не су- ществует никакой «внутренней и нерушимой» связи, а потому «пра- вославные могут иметь разные политические взгляды и симпатии». Во-вторых, он выступает за отделение церкви от государства, что дает церкви, по его убеждению, свободу беспрепятственного разви- тия, освобождает от ответственности за политическую власть. Цер- ковь, не отказываясь от влияния на общество и государство, должна осуществлять свою деятельность не путем принуждения сверху, а на основе свободы - «снизу, из народа и через народ». Выдвигаемый Булгаковым принцип отделения церкви от государства носит под- черкнуто формальный характер, так как по существу в измерении христианской догматики он остается сторонником теократии.

В этой связи представляет интерес взгляд Булгакова на свет- ское государство. Начало секуляризации государства было по- ложено, по его мнению, римско-католической церковью. Низведя идеал теократии до уровня практической политики, папоцезаризм фактически лишил власть ореола святости. Эпоха Возрождения и гуманизма завершила этот процесс, заменив религиозное сознание утилитарно-рационалистическим и поставив человека на место Бога. Замена религии Богочеловечества на религию человеко- и на-

221

родобожества привела к абсолютизации ценности государства. На- родная воля, правовое государство становятся культом в религии демократического человекобожия. В конечном итоге секулярное правовое государство превращается в своеобразную лжецерковь, а общество отрывается от Бога. Секуляризация власти, считает Бул- гаков, ввергает правосознание современных обществ в глубокий и длительный кризис.

Но Булгаков отмечает также и позитивные результаты секу- ляризации государства. Во-первых, утилитарно-рассудочное отно- шение к власти привело к ее гуманизации, а государство сделало правовым. В практике светского государства ярко проявились свя- занность власти правом и естественно-правовые основы законода- тельства. Правовое государство, защитив права и свободы человека, выполнило свой «религиозно-этический минимум». Во-вторых, в результате процесса секуляризации, обмирщения власти в созна- нии людей произошло четкое разграничение земного, реального государства и Божественной теократии. Это создало необходимые предпосылки для возрождения идеи теократии. Таким образом, вы- ход из кризиса современного либерального правосознания Булга- ков видит на пути возвращения к религиозным ценностям и разви- тия идеи теократии.

По своим политическим убеждениям Булгаков - монархист. Но следует при этом отметить нетвердость и непоследовательность его монархических воззрений, которые окончательно сложились лишь к 1917 г. Чем более нарастала революционная волна в России, чем более Булгаков сближался с Русской православной церковью, тем заметнее проявлялся в нем консерватизм. Установление диктатуры большевиков заставило его окончательно отказаться от идей социа- лизма и демократизма в пользу монархических ценностей.

С христианской точки зрения, по Булгакову, монархия являет- ся лучшей формой правления, поскольку она в наибольшей степе- ни отражает установленную Богом иерархию и выражает духовное религиозно-монистическое начало мира. Под свободой подданных он понимает не внешнее формальное равенство, а христианский «подвиг смирения и самоограничения». Булгаков выступает против абсолютизма монарха, полагая, что помазанник Божий есть только человек, имеющий слабости и способный ошибаться. Он предлагает рассматривать монархическую власть как дело всего народа, в ко- тором политическая инициатива и ответственность распределены между подданными.

Россия, по Булгакову, представляет собой страну с преобладаю- щим монархическим правосознанием. Любовь к царю была стихий- ным чувством русского народа, на котором строилась российская государственность. Национальное правосознание, всегда стремив- шееся к теократии, наиболее рельефно проявилось в воззрениях Ивана IV (царь получает власть непосредственно от Бога и ответ-

222