Глава 14

всех государственных органов, должностных лиц и граждан судебных решений и т.п.

В то же время универсализм процесса конституционали­зации, охватившей сегодня все страны, независимо от того, принадлежат они к англосаксонской или континентальной правовой семье, отнюдь не означает наличие какой-то единой модели конституционного контроля, что мы увидели уже на концептуальном уровне (доктрина judicial review отличается от доктрины controle de constitutionnalite). Понятно, что эффектив­ный конституционный контроль должен учитывать специфику той или иной правовой системы, ее технику, историю, опреде­ленные нюансы и т.д. В самом общем виде можно выделить две глобальные сравнительно-правовые модели конституционного контроля, хотя обе они опираются на концепцию судебной при­роды данной деятельности.

А) Англосаксонская модель, основанная на доктрине judicial review, сформулированной еще в 1803 г. Верховным судом США по делу Marbury v. Madison¹. В соответствии с этой доктриной любой американский суд при рассмотрении конкретного дела обязан напрямую применять Конституцию (теория прямого действия Конституции), в силу чего при возникновении спора о конституционности того или иного закона он должен рас­смотреть его непосредственно в рамках находящегося в про­изводстве уголовного, гражданского и др. дела, отказавшись применять закон, если он неконституционен. Выводы суда подлежат инстанционному контролю со стороны вышестоящих судов (апелляционных и т.п.). Ясно, что последнее слово в такой ситуации остается за Верховным судом США, который вправе принять окончательное решение по данному вопросу в порядке апелляции на соответствующие решения нижестоящих судов. Авторитет выводов того или иного суда по вопросу о консти­туционности закона зависит от места, которое занимает суд в судебной системе, опираясь на теорию судебного прецедента. При этом прецедентный характер решений Верховного суда США бесспорен. В целом в данной модели конституционный

¹ См. подробнее, например: Бернам У. Правовая система США. М., 2006. С. 59.

420

контроль осуществляется без специального органа конститу­ционной юстиции (конституционного суда) и вне рамок авто­номного конституционного судопроизводства, поскольку эту функцию еще в начале XIX в. принял на себя Верховный суд США (и нижестоящие по отношению к нему суды), решивший ее осуществлять «внутри» других видов судопроизводства: уголовного, гражданского и т.п. Исторически данная модель более ранняя. Ее иногда называют конкретным (в силу акцес­сорной природы по отношению к другим судебным делам) или диффузным (в силу распыленности в массе решений по самым разнообразным спорам) конституционным контролем.

Б) Европейская континентальная модель конституционного контроля, основанная на идее о том, что конституционный контроль не должен быть «распылен» внутри других видов судопроизводства, учитывая к тому же отсутствие в континен­тальных правопорядках доктрины судебного прецедента. В та­кой ситуации для осуществления конституционного контроля необходимо создать специальный орган, желательно судебный, который осуществлял бы конституционный контроль в рамках особого конституционного судопроизводства, процессуально полностью отделенного от других видов судопроизводства (гражданского, уголовного, административного и т.п.). Именно для органа конституционной юстиции Конституция является актом прямого действия, для остальных судов — нет: при нали­чии сомнений в конституционности того или иного закона они должны обращаться в этот орган, не будучи вправе действо­вать самостоятельно, что, в частности, исключает конфликт компетенций. Оптимальным и наиболее распространенным вариантом является создание специального конституционного суда, встроенного в судебную систему¹. Иногда речь идет о квазисудебном органе, например, конституционном совете (Франция, Казахстан), формально судом не являющемся. Однако, невзирая на наименование, в той же Франции ныне признается, что по своей сущности Конституционный совет давно превратился в подлинный юрисдикционный орган, т.е. суд, а члены Конституционного совета являются не «со­

¹ Некоторые сравнительно-правовые детали см. также в § 3 данной главы.

421